***Детство Руюдзаки***
L никогда не обольщался насчет своей внешности. Безжалостное зеркало быстро развеивало любые иллюзии. Бледная кожа, сутуленная спина, тени под глазами. Чудаковатый характер не прибавлял очарования. От отца-математика он унаследовал острый ум, а от матери-психолога – умение насквозь видеть людей. Но родители не смогли передать сыну ни общительности, ни брызжущей жизненной энергии. Мальчишка, которому было суждено стать величайшим детективом мира, едва осознавал реальность. Чтобы понять услышанное, Руюдзаки должен был мучительно сосредоточиваться. Но запоминал это на всю оставшуюся жизнь.
Два с половиной года, когда он ходил в школу были, наверно, худшими в его жизни. Больше никогда Руюдзаки так не скучал. Именно там он сделал главный вывод в своей жизни: «В лучшем случае люди самодовольны, в худшем – глупы, почти всегда скучны и до обидного предсказуемы». Пять дней в неделю, не меньше четырех часов в день он изводил одноклассников и учителей своими причудами. Школа быстро обламывает упрямцев и выравнивает всех под один шаблон. Но для этого нужно присутствовать в ней не только физически. А на уроках Руюдзаки улетал в астрал. За неполных три года его четырежды переводили из класса в класс, пока вовсе не отказались обучать. Родители встали в тупик: где учиться теперь Руюдзаки? Восьмилетний ребенок далеко превосходил не только ровесников, но и нередко взрослых. Но ему требовалась особая программа и особые учителя, способные спустить его на землю.
В Англии был чудо-доктор, излечивающий даже безнадежных больных. Он был готов сразиться с диагнозом «прогрессирующий аутизм». И вот сын математика и психолога паковал вещи, готовясь перелету через океан, навстречу новой жизни в реальном мире.
За какие-то трое суток произошло огромное количество событий: поездка в другой город – с аэропортом, перелет из Японии в Англию, недолгая беседа с незнакомым дядькой, гибель родителей, детприемник, короткое путешествие в прокуренной полицейской машине в детский дом, негостеприимная встреча новых «братьев». Никогда еще Руюдзаки не осознавал мир так ясно. Жизнь оказалась реалистичной, яркой, запоминающейся, как кирпич, упавший на голову. И, как крохотная компенсация, встреча с единственным человеком, оказавшимся способным совершить то, что было не под силу даже родителям – достучаться до души, блуждающей вдали от тела; найти ее в иллюзорном мире, заслонившем материальный. Воспитатель приюта Вамми-Хаус стал проводником между грезами и жизнью для девятилетнего японца, оставшегося в одиночестве в огромном мире, который он не желал знать.

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:07:39)

***Спустя несколько недель***
Ватари и Руюдзаки обустроились на новом месте. Это был по-настоящему крошечный провинциальный городок. По крайней мере, Ватари считал именно так. Что думал по этому поводу Руюдзаки, было тайной за семью печатями. Он совершенно официально работал в местном детективном агентстве. Уходил утром на работу, вечером возвращался и, после ужина, снова закапывался в дела. Два выходных он обычно также посвящал любимой работе.
Но только не этот день.
Долгий дождь, наконец, закончился и Руюдзаки неожиданно решил прогуляться. Как обычно, он клятвенно заверил Ватари, что к полуночи будет дома и даже (фантастика!) будет спать. Но не собирался строго следовать этому обещанию.
Он медленно брел по улице, глядя себе под ноги. А перед глазами мелькали картины из прошлой жизни. Порой они причиняли самую настоящую боль, а порой словно давали крылья. Погрузившись в воспоминания, Руюдзаки (L больше не существовало) забрел в какой-то район из числа тех, где не следует появляться в одиночку и без оружия. И теперь парень растеряно взирал на стену. Справа и слева было еще по одной стене, а сзади – переулочек, похожий на постановку к фильму ужасов. Заброшенную и потому успевшую приобрести значительную степень реалистичности.
Руюдзаки два раза переступил с ноги на ногу, произнес «Эээ-э», поднес к губам грязный палец, но не сунул в рот, а понюхал и спрятал руки в карманы. Грустно отметил, что Лайт был прав, сказав, что в реальных ситуациях Руюдзаки – тормоз, если не обдумал происходящее всесторонне заранее. За спиной детектива зашелестело и тяжело шлепнулось на землю что-то тяжелое. Тело среагировало мгновенно, отшатнувшись под защиту козырька подъезда, пока разум замер на месте с приоткрытым ртом.
Руюдзаки обернулся и с облегчением вздохнул. Шум произвел темный мешок, вероятно, выпавший из окна аварийного здания справа. Великий детектив не любил фильмы ужасов и вообще кинематограф. Но ситуация была такой узнаваемой, что с его губ слетел смешок. Руюдзаки решительно двинулся обратно по переулочку. Надо было выйти на приличную улицу, а лучше – оправиться домой, завернуться в теплое одеяло и спать.
Когда Руюдзаки был готов перешагнуть мешок, последний зашевелился и, постанывая, встал на четвереньки. Юноша с испуганным восклицанием отшатнулся. Но тут же овладел собой и наклонился к незнакомцу. Тому явно требовалась помощь.
Незнакомец  с трудом и бранью поднялся на ноги. Его терзал персональный шторм не менее пяти с половиной баллов. Ничего удивительного, что он выпал из окна. Удивительным было другое  - то, что одеяло, накинутое на плечи, по-прежнему оставалось там.
- Как я могу помочь Вам? – повторил Руюдзаки, склоняясь к пострадавшему. - Я могу помочь Вам?

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:11:56)

***Синигами?!***
Именно этот момент незнакомец счел удобным, чтобы выпрямиться и встретиться взглядом с Руюдзаки. Парень невольно попятился. Его собеседником оказался небольшой синигами неопределенного пола. У него была вытянутая м… вытянутое лицо с глазами навыкате и выдающимися далеко вперед челюстями. Уши были ближе к тому месту, откуда начинает прогрессировать лысина, чем к традиционному. И это лицо словно плавилось, непрестанно меняясь! Вокруг рта вспухали бугорки губ, нос рос на лице, как гигантский прыщ. Порой кожа лопалась, и в этих бескровных разрывах показывалась темная плоть.  И не одеяло было у него на плечах, а крылья!
- Что… что тебе надо? – враз онемевшими губами прошептал Руюдзаки.
- Ты вполне сойдешь, - отозвался синигами, кошмарно скаля безгубый рот и разглядывая Руюдзаки, как торт на витрине. Парень перестал пятиться потому, что уперся лопатками в стену. Смысл сказанного дошел до него, и теперь Руюдзаки медленно сползал по стенке, не отводя взгляда от монстра. Ужас провел своими липкими пальцами по спине и холодной лапой пережал горло. Близкая смерть ощерилась в щербатой улыбке.
- Не надо, НЕЕЕТ! – крик рикошетом заметался в узком переулке. Руюдзаки сжался на земле и закрыл голову руками. Что угодно, только прекратить этот кошмар, проснуться! Когтистые лапы рывком поставили его на ноги.
- Заткнись, иди… - синигами пустил петуха и замолчал.
Руюдзаки смотрел на него расширенными от ужаса глазами. Синигами разжал лапы, и детектив стал падать. Бог смерти зарычал и отвесил парню пощечину. Руюдзаки пошатнулся, держась за щеку. Рот наполнился медным вкусом крови. Синигами намотал рубашку сыщика на руку и прижал его стене. До шеи юноши дотронулся нож диковиной хищной формы. Руюдзаки закрыл глаза и едва решался дышать.
- Не надо, пожалуйста, не надо, - шептали  бескровные губы, а по щекам текли слезы, больно щипавшие царапины. Синигами теперь взирал на свою жертву с видимым отвращением. Нож прижался еще плотнее к шее, и к воротнику потекла тоненькая струйка крови. Слезы не останавливались. Чудовище крутанулось на месте. Его рука с зажатой в ней рубашкой описала полукруг, и Руюдзаки  полетел наземь. Он попытался отползти, но синигами грозно навис над ним. С лап бога смерти свисали клочки футболки. Новый вопль взмыл к колючим, равнодушным звездам.
- Вставай, придурок! – еще одна пощечина. И тычок в плечо. И  пинок по ребрам. Затрещины сыпались со всех сторон. От каждого удара в глазах вспыхивали искры. Каким-то чудом Руюдзаки вскочил на ноги. Но синигами легко настиг его одним прыжком. Земля ринулась парню навстречу, рассыпалась миллиардом ослепительных искр. Удар от падения вышиб дух из детектива, и он потерял сознание.
Синигами еще постоял над жертвой, полагая, что это очередное притворство. Но Руюдзаки не шевелился и бог смерти расслабился. Он обошел вокруг парня, потом поддел его ногой и перевернул на спину. На застывшем лице грязь смешалась со слезами и покрыла его разводами.
- Да ничего, сойдет, - оценил синигами свою добычу.  И снова стал меняться. Плечи ссутулились, крылья приобрели упругость и расправились. Глаза выпучились, а передние лапы на глазах атрофировались и уменьшались. Скоро у груди монстра болтались убогие отростки. Зато задние лапы приобрели мощность, как у кенгуру. Челюсти теперь торчали так сильно, что форма головы напоминала «дыню-торпеду».
Этими могучими челюстями синигами перевернул свою жертву на спину. Во время этой сложной операции его крошечный хвостик судорожно дергался, как будто это могло помочь сохранить равновесие. Добившись необходимых результатов, синигами попробовал взять Руюдзаки за загривок, как щенка. Раздался треск рвущейся ткани и Руюдзаки вновь ткнулся лицом в землю. Синигами удрученно поглядел на неподвижное тело правым глазом. Потом склонил голову на другой бок и растеряно поглядел левым глазом, став при этом похожим на гигантскую курицу. Наконец, его осенило: ведь можно взяться за ремень джинсов! Приведя свою «гениальную» идею в исполнение, синигами тяжело взмахнул гигантскими крыльями и медленно поднялся в воздух.
Но на этом его мучения не окончились. Груз клонил голову книзу и скоро синигами едва удерживался в воздухе. Его толстенькие ляжки судорожно дрыгались  в воздухе высоко над головой, безуспешно пытаясь придать телу более привычную позу. Достигнув крыши, бог смерти с немалым облегчением пристроился на коньке, уложив парня так, что его руки и голова были на одном скате, а ноги – на другом.
Синигами был озадачен. Такая ситуация была непостижима для его крохотного разума. Монструозная морда отразила все недоумение, охватившее ее владельца. Долго бог смерти топтался по крыше, оглушительно скрежеща когтями по железу. Мучительно работавшие мозги издавали почти такие же звуки, прежде чем выдали новый вариант. Взять лапами! Это было так же гениально, как теория квантовой физики.
Синигами оторвался от скользкой крыши и, мерно взмахивая крылами, стал подниматься все выше и выше, пока не исчез в темном небе.

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:15:50)

*** Посетитель***
Это была женщина. Первым, что бросалось в глаза, был не ее рост – однозначно, примечательный. Но еще больше поражала ее одежда. Или, скорее, недостаток таковой. Босая, с распущенными встрепанными волосами, она была облачена в безрукавку без застежек и коротенькую юбку. Больше даже было похоже, что это платок завязан на бедрах.
- Чего орешь, идиот? - хриплым, простуженным голосом сказала она вскочившему на ноги Руюдзаки. На нее тут же обрушился шквал вопросов.
- Где я? Кто Вы? Что, вообще, произошло?.. – вопрошал Руюдзаки, стараясь не опускать взгляд ниже ее губ. Это было непросто – смотреть только в глаза. Все вопросы оставались без ответа. Женщина взирала с равнодушным интересом ученого, изучающего новый вид комаров. Когда Руюдзаки выдохся, она так же равнодушно повернулась спиной и покинула комнату. Детектив опешил. Потом в его душе поднялась волна возмущения – никто, никогда так не игнорировал его!
Свет не угасал. На потолке, стенах – всюду были тонкие жилки, похожие на вены. Они-то и излучали сияние. Все было озарено тусклым зеленоватым мерцанием. Комната было того же мрачного цвета, что и сияние. Она напоминала полость в мышцах – можно было разглядеть даже волокна, образующие пол и стены. Руюдзаки поднял глаза, страшась увидеть что-то чудовищное, столь же чуждое человеку, как и все вокруг. Но – нет, стены просто сходились высоко над головой, придавая комнате каплевидную форму.
Свет начал меркнуть, и Руюдзаки решил последовать за странной особой. Там, где она вошла, в стене был разрез, похожий на сомкнутые губы. Парень несмело нажал в этом месте рукой и вздрогнул, не ощутив сопротивления. Наконец, он решился – зажмурился и быстро шагнул прямо в стену.
Руюдзаки встал на месте, растеряно озираясь по сторонам. Перед ним расстилалась огромная комната, словно созданная по образцу маленькой комнатки. Но тут было множество… колонн?.. похожих на сталактиты или на мед, когда он тянется за ложкой. Руюдзаки стоял на месте, растеряно озираясь по сторонам. На полу, в выемках стен было разбросано множество предметов. Для большинства из них было невозможно подобрать применение. Что это за полый шар с круглой дыркой? А эти щипчики, загнутые наподобие клещей – зачем они?
- Что надо? - бросила женщина, появляясь из-за колонны и задевая ее. Колона слабо задрожала, как резина.
- Что это за место? – Руюдзаки пристально смотрел в ее глаза.
- Дом, – это было сказано, как само собой разумеющееся.
- Дом? – чокнутая, наверняка, чокнутая! Руюдзаки встревожено нахмурился. -  Я хочу уйти! Где здесь выход?
Этот вопрос вызвал у женщины нездоровое оживление. Она схватила Руюдзаки за руку и потащила по коридорам, похожим на вены. Парень торопливо следовал за ней, стараясь не глядеть по сторонам. Зеленая плоть «дома» вызывала омерзительные ассоциации.
Женщина с неожиданной силой толкнула Руюдзаки к провалу в стене. Парень налетел на что-то абсолютно прозрачное и такое же пружинистое, как и все здесь.  Незримая пленка помешала ему рухнуть с высоты нескольких сотен метров.
Руюдзаки посмотрел на раскинувшуюся перед его глазами панораму… и в ужасе перед увиденным отшатнулся. Крик колючим шаром застрял в горле.

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:19:59)

***Хозяйка***
Руюдзаки лежал на полу и безучастно смотрел ввысь. Никогда еще дни не были такими длинными, как сейчас, когда он жил здесь. Но где? Единственное, что мог предположить юноша – в ином мире. Сомнительно, что это было некое посмертие. Ни одна религия мира не сулила целой бесконечности скуки в другой жизни. К тому же Руюдзаки был уверен, что запомнил бы свое умирание. Это, все же, была жизнь – и жизнь унылая.
От нечего делать Руюдзаки пытался спать сутками. И поначалу это неплохо ему удавалось. Руюдзаки компенсировал, наверно, все, что недоспал. Но всему есть предел, а особенно – потребностям организма.
Хозяйка появлялась дома только чтобы выспаться. Иногда она исчезала на несколько дней и  возвращалась злой. И тогда в Руюдзаки летело все, что попадалось ей под руки. Сначала это были предметы потяжелее, но злость – плохой советчик, и в основном парень успевал увернуться. Но чем меньше злилась Хозяйка, тем меньшие предметы шли в ход, а бросок становился точнее. Руюдзаки решил, что она принимает наркотики. Кто еще может так бесится, а потом – спать сутками? Было еще много признаков, и все они указывали на то же самое.
Некоторое разнообразие вносили вечеринки. Собиралась большая компания, было шумно, весело. Гости с любопытством изучали Руюдзаки, обмениваясь репликами, из которых детектив сделал вывод, что в этом мире модно держать людей вместо кошек и собак. Его теребили и тормошили, тыкали пальцами в бока, и на следующий день все тело прокрывалось россыпью синяков.
Настоящим лучом света в этом сером, тусклом существовании были визиты одной девушки. Она всегда прилетала рано, часто затемно, и мрачный Дом словно освещался и улыбался при ее появлении. Она была летающим оборотнем, как и все  жители этого мира.
В Америке ее назвали бы хиппи. Она всегда смеялась, болтала и создавала много шума. Часто бывала на Земле и потом оделяла всех новостями и подарками.
Вот и сейчас она влетела в щель в наружной стене. Громко треща крыльями, пронеслась по комнате и приземлилась.
- Не больно превращаться? – спросил ее однажды Руюдзаки. Она засмеялась.
- Ваши писатели понапридумывали про нас всякую чушь и теперь вы ей верите! Совсем не больно. А еще мы не пьем кровь, не зависим от полнолунья и не боимся чеснока. Вот у вас классный мир, - трещала она, - такая яркая одежда, столько детей! Еда всякая разная, вот! У нас все не так, ага. Одевать яркое – неприлично, а ребенок может быть только один.
Она никогда не отличалась молчаливостью, и была полной противоположностью Хозяйки. Та, если и снисходила до разговора со своим пленником, то принималась объяснять Руюдзаки, как ему повезло:
- Ничего не делаешь, спишь вволю, не голодаешь.… Ну, разве не к этому стремятся люди? Что есть отдых, если не безделье?... – и так далее в том же духе. Это была песня с разными мелодиями, но одним и тем же припевом.
Гостья же бродила по комнате, пиная разбросанные по полу вещи, и не собиралась умолкать.
- Ну что ты такой кислый? Я вчера прилетела из вашего мира. Там так жарко, ага! Я была в Африке и поймала здоровущего паука-птицееда. У него тело… во-от такое! – она сложила пальцы колечком и показала Руюдзаки. Получалось, что тело было размером с куриное яйцо. - Пауки – не насекомые. У насекомых шесть ног, а у пауков – восемь. Я видела вулкан Килиманджаро! У него на вершине лежит снег. Я хочу туда, вот. Прикинь – поиграть в снежки на экваторе!
- Подожди, - вклинился в этот словесный поток Руюдзаки. - Расскажи про ваш мир. Пожалуйста, - прибавил он, вспомнив о вежливости. – Чем он отличается от моего?
- Нууу… это скучно… - протянула болтушка и вывалила на Руюдзаки кучу информации:
- Ладно, слушай, а то я повторять не буду – мне не интересно. Мы живем в среднем 100-120 лет; развитие ребенка полностью заканчивается к трем годам; есть две расы; наша планета больше вашей; у нас две  луны, а солнце гораздо моложе…
- Если планета больше, - снова перебил Руюдзаки, - то сила тяжести тоже должна быть больше! И какая разница между расами?..
- Отвечаю по порядку! – с комичной серьезностью провозгласила девушка, подняв палец.- Плотность планеты меньше, поэтому сила тяжести одинакова. А разница – в скелете. У меня в человеческом виде скелет неотличим от вашего, а у эээ… наример, Тэмарамай, под кожей внешний скелет, ну, как у жука. Только органов нет, в этот внешний скелет будто налита такая густая жидкость.
- Гадость! – вырвалось у Руюдзаки.
- Да не, я бы не сказала. Ко всему привыкаешь. Так, что еще? Некоторые из нас могут сами проходить в ваш мир, но у вас никто не может без нашей помощи…
- Я хочу в свой мир, - тихо произнес Руюдзаки. Его собеседница посерьезнела.
- Ты понимаешь, что это невозможно? За содействие побегу нас казнят. И ваши казни даже рядом не лежали с нашими. Это невозможно. Я была бы рада вернуть всех людей обратно, но это... извини… – она говорила строго, как никогда.
- Я понял, - тихо откликнулся Руюдзаки. – А… кто это – Тэмарамай?
- Она не представилась? Ну, это похоже на нее. Небось, опять забыла, ага! Да, я тоже. Ачепарата, оч-приятно. А Тэмарамай… хм… в общем, это – она!
Руюдзаки проследил, куда она тыкала пальцем, и непроизвольно съежился. В комнату входила Хозяйка. Ее тоже встретил фонтан слов.
- Оп-па! Проснулась, соня! Я уже час тебя караулю, ага. Идешь? Ну, идешь? А?
- Иду, иду, только не трещи, - раздраженно пробурчала Тэмарамай. - Щас дам этому пожрать.
Руюдзаки равнодушно проследил, как они превращаются. Теперь ему было над чем подумать. Парень сел в позу эмбриона и подпер указательным пальцем губу. Только вот сегодня совершенно не думалось. Посторонние мысли и воспоминания  полезли в голову, распихивая друг друга. Пока Тэмарамай ходила за обещанной «жратвой», Ачепарата успела спросить: «Тебя там ждут?». И теперь Руюдзаки едва не выл на одну из двух лун – ту, что стояла в зените. Ему остро захотелось домой. Он тосковал, оставшись без лучшего друга. «Ватари, где ты? Помнишь еще обо мне?..»

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:22:04)

***Торг***
Дамы вернулись на следующее утро. Тэмарамай была усталой и заторморженой. Ачепарата же фонтанировала энергией. И, как всегда, трещала без умолку.
- Ну, а паучка хочешь, а? Или жучка? Большого, вот. Что тебе принести? Кого поймать? Хочешь, я тебе… ээмммм… Ну что ты хочешь? Скажи, скажи, скажи-иии!
- Чего это тебе вдруг стукнуло? – ответствовала Хозяйка.
- Так я тоже не хочу отставать от моды, ага!
- Так лови сама, черт!
- Блииин… ну не могу-ууу я не могу с кем-то совершить переход!
- Ааа, канай отсюда!– обозлилась Хозяйка. И вдруг сползла на пол и затихла. У Ачепараты сделалось лицо, как у ребенка, которого оторвали от мультиков непреодолимые силы в лице родителей. Она обошла вокруг Тэмарамай, встала на четвереньки и потыкала ее указательным пальцем в плечо. Обнаружив, что недавняя собеседница спит, она энергично вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной, и поманила Руюдзаки за собой.
В соседней комнате она молча (о, чудо из чудес!) протянула парню огромное яблоко, извлеченное из кармана безразмерных штанов цвета хаки. Из куртки той же расцветки на свет явился грейпфрут таких же устрашающих габаритов.
- Лопай. Что останется – скормишь Дому, - сухо сказала девушка.
- А ты…? – с набитым ртом промычал Руюдзаки. Никогда еще в своей недолгой жизни он не ел с такой жадностью. Не так давно он был способен по несколько дней обходиться без пищи… почти. Это служило поводом для непрекращающихся стычек между ним и Ватари. «Ешь!» - «Я не голоден» Такого типа беседы происходила ежедневно на протяжении уже десяти лет. Руюдзаки даже поперхнулся. Десять лет назад погибли его родители, уже пять лет он живет в Японии!
- Мы с гулянки, - донесся до Руюдзаки тот же холодный голос. Ачепарата сидела у стены и, по-птичьи склонив голову, смотрела, как он ест.
- Тэмарамай – чокнутая. Думаю, ты и сам уже понял это. По вашим меркам, мы все с приветом, ага, но она все равно здорово выделяется. У нее короткая память. Если… мммм… Нет, тут надо действовать наверняка!
- Что? – Руюдзаки замер, не дожевав яблоко. Ачепарата захохотала, глядя на его круглые щеки. Парень слегка улыбнулся – а попробуйте улыбаться с набитым ртом! Девушка, смеясь, покачала головой:
- Забудь и разотри! Если не уверен, что можешь, лучше не с кем об этом и не говорить – а то сглазишь и не получится. Неважно!
- Я ничего не понял, - пожаловался детектив.
- Значит, не судьба! Знаешь анекдот про два поезда, которые шли встречным курсом по одному пути и не встретились - не судьба?
Она еще сидела, щебетала о ерунде. Только в полдень собралась уходить. Руюдзаки было решительно нечем заняться, и он пошел за нею. На прощание ему даже достался полновесный поцелуй. Юноша остолбенел. Ачепарата подмигнула и стала превращаться. Руюдзаки рассеяно взирал на этот процесс. А ведь в первый раз это зрелище потрясло его почти так же сильно, как когда-то – гибель родителей.

Отредактировано Леди Интегра (2010-02-10 20:24:14)

***Обмен***
Руюдзаки вскочил на ноги резко, словно вынырнул из-под воды. Вокруг были мертвенно серые стены. Этот Дом умирал. Все Дома этого мира были живыми. И скорее животными, нежели растениями. Со здешними людьми (а людьми ли?) Дома жили в симбиозе. Поглощали отходы жизнедеятельности. Здесь люди летали, обходились без техники. Легче было перечислить сходства. Ачепапата отказалась рассказывать о различии миров. Вспомнив про эту чуднУю девушку, Руюдзаки загрустил. Она опять улетела на Землю. Вязкая тишина Дома теперь не нарушалась ничьим смехом. До ее возвращения было еще целых два дня!
Но и эти дни прошли. Она вернулась в превосходном настроении и едва не приплясывала вокруг Руюдзаки, пока они искали Тэмарамай. Хозяйка еще спала, но Ачепарата растолкала ее и торжественно вручила здоровенную коробку, в которой что-то шуршало и шелестело.
- Вот, как обещала! Ну, нравится? А? – верещала она, не давая никому вокруг вставить словечко. – Собсными руками наловила. Ты ж просила -  я, вот, принесла! Еще домой не заглядывала, вообще никуда – ракетой сюда кинулась, чтобы с ними ничего не случилось! Такие, как ты любишь. Кру-упные! Я свою часть договора выполнила, ага! Все? Ты довольна? Я забираю? М?
Темарамай кивнула, не глядя на них. Процесс отковыривания скотча полностью поглотил ее внимание. Она смотрела на коробку, как голодный студент – на мамины котлеты. Ачепарата восторженно взвизгнула  и кинулась обнимать подругу. Побегав еще по комнате с невнятными восклицаниями радости, она пришла в себя настолько, что вспомнила про Руюдзаки. Он недоуменно взирал на этот взрыв бурной радости.
- Что случилось? – наконец, поинтересовался детектив.
- О-оо, случилось что-то очень хорошее! Тебе здесь не надоело? В смысле – у Тэмарамай?
- Что… Ты издеваешся?
- Ничуть. Я спрашиваю совершенно серьезно. А то, знаешь ли, варианты появились… Ну, хочешь остаться у нее? А?
- А какие варианты? – насторожился Руюдзаки. – Еще какая-нибудь гадость?
- Я не гадость! – возмутилась болтунья. – Помнишь, я перед своим отлетом говорила, что нельзя делиться планами, а то не сбудутся? Ну, вот – сбылись! Я договорилась с Тэмарамай, что выкуплю тебя, ага. Это только говорится – выкуплю. На самом деле это серьезный такой обмен. Я должна была притащить что-нибудь из твоего мира. Ей трудно дается переход… А чего мы стоИм? Пойдем! О чем это я говорила? А, вспомнила! Ей трудно дается переход – и не только ей! А мне это – раз плюнуть. Вот, мы с ней договорились – я принесу, что она попросит, и ты получишь свободу. Сравнительную, конечно. Я бы не советовала в одиночку разгуливать по нашим улицам. На земле опасно даже для местных. Если пожелаешь, я могу отпустить тебя на все четыре стороны. Я предлагаю сделать так: ты какое-то время поживешь у меня. Но не в Доме, а в пещере. Она находится очень высоко, туда можно попасть только по воздуху. Главное – не попадаться на глаза Тэмарамай. Она через пару месяцев уже забудет о твоем существовании. А еще через пару недель – и о моем. Тогда можно подумать о твоем возвращении домой. Особо не обольщайся – шансы, что сложатся достаточно благоприятные условия, исчезающее малы. Тебя устраивает такой вариант?
Руюдзаки мог только кивнуть. Он был потрясен. Парень так долго ждал это чуда, что теперь  просто не мог поверить, что оно совершилось.

***Взгляд назад***
Несколько дней после гибели родителей Руюдзаки молчал. Он был слишком подавлен случившимся, чтобы говорить с кем-то. Большую часть времени ребенок проводил, забившись в угол и поджав ноги. Он часами просиживал неподвижно, устремив застывший куда-то в пространство.
Но это прошло. Мальчишка смог с этим справиться, как справлялся позже со страхом, одиночеством и тоской. Он смог справиться даже с той пустотой, которая открывалась при  попытке оглянуться назад. С каждой минутой молчания чувства угасали, уступая место холодному, безжалостному разуму.  И именно эта рассудочность стала тем ключом, который позже открыл двери Интерпола перед юным сыщиком.
А пока осколки прошлой жизни резали душу, как осколки стекла – руки. А пока не было даже имени. Не было ни жестов, ни мимики, ни интонаций. Словно сама личность изгладилась под напором пережитого ужаса, как неровности берега изглаживаются под напором штормового моря.
Вдруг паренек поднял голову. На лбу были отпечатки колен, а по губам робко скользнула растерянная улыбка. Отчаяние, страх и одиночество – а зачем? Ведь можно просто умереть! Дети кажутся жестокими, потому что называют вещи своими именами. Беспощадный рассудок работал четко, как идеально отлаженная машина в режиме самоуничтожения. И на лицо вернулось прежнее отсутствующее выражение. «Нет, не сейчас. Еще слишком светло. Надо дождаться темноты. Тогда будет проще».
- Ватари, а где он? – наставник перевел ошалелый взгляд с горы документации на коллегу, задавшего этот вопрос, потратил несколько секунд на осмысление услышанного. Бумаги были забыты. Куда мог подеваться этот паренек? На протяжении четырех дней он не совершал ни одного движения без настойчивых требований. Храня на лице задумчивое выражение, воспитатель вышел в коридор. Теплый свет ламп лился с потолка, отгоняя ночную тьму от окон. Мимо с гиканьем пронеслись мальчишки. Наставник профессиональным оточенным движением выцепил из плотной ватаги одного.
- Японца видел? – выпалил воспитатель прежде, чем его успели перебить. По лицу хулигана разлилось облегчение. Он улыбнулся, демонстрируя дырку на месте недостающего переднего зуба.
- А, он туда шел. Смотрите, мистер Вамми, а у меня зуб выпал! – крикнул он в удаляющуюся спину воспитателя. Дети по-прежнему звали его настоящим именем, воспитатели же с удовольствием приняли новую интерпретацию фамилии. Мистер Вамми пробирался к выходу мимо детворы с неприличной поспешностью. Внезапное исчезновение ребенка встревожило его.
Мальчишки не было ни в спальне, ни в общежитии для воспитателей, ни в одной из комнат, куда заглядывал обеспокоенный мужчина. Туалеты, столовая, учебные комнаты, библиотека – везде пусто. Во дворе наставник ненадолго остановился и подставил лицо тугим струям дождя, сняв очки. Недоумение уверенно эволюционировало в панику. Да где же, в конце концов, прячется маленький японец?
Основательно промокнув и никого не найдя, Ватари возвращался в главный корпус, когда какое-то шевеление привлекло его внимание. Наконец-то! Мысль, что это может быть кто-нибудь другой, не пришла в разгоряченную поисками голову воспитателя. Он замер и принялся шарить взглядом там, где видел движение. Но оно не повторялось. С тяжелым вздохом Ватари направился к дверям. Было похоже, что паренек смог удрать и надо обращаться уже к охране приюта.

***Побег***
Минули обещанные десять дней, а потом еще три, прежде, чем Ачепарата, сочла, что подошло время для побега. Она запретила Руюдзаки брать какие-нибудь вещи, объяснив это так:
- Нет, ты не такой уж тяжелый, но все равно. Твоего ну чрезмерно скромного мне вполне хватит, чтобы глаза на лоб повылезали, ага! Это петару могут заменить грузовой Боинг, а амоке – изящный дельтаплан, вот! – девушка трещала, стараясь скрыть страх. Когда еще она вернется в свой мир? И вернется ли когда-нибудь? Может, ей поселиться придется на Земле во избежание казни?
Но нельзя было затягивать ожидание, и Ачепарата скомандовала старт за пару часов до рассвета. Огромная летучая мышь подхватила человека и вознеслась к тяжелым тучам.

***Здравствуй, Земля!***
Руюдзаки счел приземление не слишком удачным. Тут они с Ачепаратой кардинально разошлись во взглядах. Прохождение через портал напоминало погружение в бассейн, потом был миг невесомости, и вдруг мир перевернулся. Девушка привычно извернулась в воздухе и приземлилась на четвереньки. В момент перехода она успела обернуться в человека. А Руюдзаки повезло меньше. Он упал на бок, больно подвернув руку, и стал съезжать по какому-то склону. Неловко действуя одной рукой, он смог-таки остановить скольжение и подняться на ноги.
Да, это была Япония! Об этом неопровержимо свидетельствовали знакомые иероглифы, сияющие на стене стоящего неподалеку здания. Здесь только начинался вечер. Было тепло и зелено. Где-то орали лягушки. Жужжали, пролетая, машины. В небе плыла звездочка спутника. Возможно, это даже был спутник «Sakura-TV». Пахло бензином, портом и дымом от резины.
- Ну и амбре, - покривила губы Ачепарата. Посмотрела на друга и заулыбалась. – Ты тащишься от этого душка, как кот от валерьянки, ага, - прибавила она и, после короткой паузы, занялась любимым делом – стала болтать. – Теперь ты зови меня Айя. Ну, у меня имя уж больно экзотическое, а нам не надо сейчас привлекать внимание. А то твой Кира как дважды два сопоставит, что происходит. А попадем в СМИ – вообще хана! Ну, что еще, а? Мы сейчас на самом юге страны, дальше придется добираться традиционным способом. Я смогу перекинуться только один раз в вашем мире. Так что – пардон, буду беречь эту возможность вернуться домой, вот! Сомневаюсь, что она пригодится мне в ближайшие лет пять-шесть, но как знать?
- Ты так долго не сможешь перекинуться? – поразился Руюдзаки.
- Нет, - тяжкий вздох. – Помнишь, я говорила, что у нас казнят за содействие возвращению человека? А ты представляешь, как это делают, а? Скармливают Дому! Ну, ты же сообразил, что Дома живые. Они и отходы едят. Так же и меня переварят. А искусные маги не дадут мне умереть от болевого шока, страха или еще из-за чего-нибудь. И не дадут выбраться. Мне, знаешь ли, не охота быть переваренной заживо!
Руюдзаки тупо уставился на нее. Казнь? Что за… только если…
- Но почему ты это сделала? – тишина.
Девушка подошла вплотную к детективу. Они оказались так близко, что чувствовали тепло друг друга. Руюдзаки привычно сутулился, но все равно был почти на голову выше нее.
- А ты как думаешь? – голос шелестел в ночи. - Это вовсе не из-за обостренного чувства справедливости, а для тебя. В нашем мире люди не могут жить долго. А я не хочу, чтобы ты умер.
- Ох… - юноша растерянно смотрел на Ачепарату… нет, Айю. – Спасибо, - так же тихо отозвался он. Еще какой-то миг они стояли, почти касаясь телами. Руюдзаки рассеяно смотрел на это милое лицо, не делая ни единого движения. Был то блик или мираж, когда они отступили друг от друга, и по ее лицу скользнуло огорчение?

***Дорога в небо – дорога домой***
Прямая, как луч, дорога тянулась навстречу заходящему солнцу. По ней шли двое студентов. Парень и девушка низко опустили головы, пряча глаза от ослепляющего солнца. На них поглядывали с недоумением. Они словно свалились с неба – без вещей, без рюкзаков.
Заканчивался второй день пешего пути, когда Айя свернула в сторону от дороги и направилась строго на северо- северо-восток. Парень растеряно притормозил на обочине и нерешительно двинулся следом. Вчера они шли с самого утра. А утром этот кошмар продолжился. Наверно, не было худшего в мире ходока, чем Руюдзаки. Его спутница легко ступала с прямой спиной и ухитрялась делать шаги чуть ли не вдвое длиннее. Похоже, медленно ходить она на умела. Детектив тащился следом. Он был полон решимости скорее упасть замертво, чем признаться, что он вымотан до предела. Иногда машины притормаживали, и водители приглашали симпатичную девушку покататься, но быстро теряли интерес, увидев приближающуюся согнутую фигуру. Однажды их нагнала до противного американская красная тачка с открытым верхом и водитель спросил девушку, невежливо тыча пальцем в сыщика:
- Твоя обезьяна? – этот вопрос сопровождался заливистым хохотом пассажиров. Но Айя была не из тех, кто лазит за словом в карман. Она заложила руки за спину, сладко улыбнулась и, не отводя от водителя глаз, пропела:
- Приятно познакомиться, Айя. А ты какой породы, обезьяна? Похож на орангутанга!
Под смачное ржание пассажиров машина сорвалась с места, оставив путешественников чихать в облаке пыли. Но это было еще утром, а сейчас на маленькую уютную полянку опускался вечер, заливая все золотым сиропом закатного сияния. Едва Айя объявила о привале, как Руюдзаки во весь рост повалился в траву и остался так лежать. Ноги гудели, мышцы подергивались, словно желая намекнуть их обладателю, что не следовало так эксплуатировать свое тело. Сейчас ему все было безразлично. Усталость напрочь заслонила окружающий мир. Но мир или, по крайней мере один человек, не забыл о Руюдзаки.
Айя встала на четвереньки и подобралась поближе к лежащему парню. Он неохотно открыл левый глаз и посмотрел на нее. 
- Ты не голоден, а? Будешь есть? На, возьми! Ну, бери! – руки детектива коснулась огромная груша. – Ешь, давай! А я пойду поищу еще что-нибудь пожеваче, ага? Тут есть дерево с яблоками, но только не увлекайся особо, а то они еще зеленые. Мы завтра никуда не пойдем. Ну, ты же видел, какие у нас длинные сутки.  Почти в три раза длиннее ваших, только не говори, что не замечал! Мы тоже в норме спим около трети суток, но, по-вашему, это получается… ммм… около двадцати часов, вот! Ну что, вопросы есть?
- Не будешь есть? – в ответ Руюдзаки получил обаятельнейшую улыбочку. Жители того мира способны были есть что – и кого! – угодно и Ачепарата, став Айей, вовсе не собиралась отказываться от этой удобной привычки. Она вполне могла поймать какую-нибудь птицу и слопать ее сырой.
Наверно, сыщик задремал, потому что когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что спустилась ночь. На усыпанном звездами небе красовался мазок Млечного пути. Парень вдруг обнаружил, что шар луны идет по этому пути, как он сам шел днем по обочине дороги. Детектив улыбнулся и сел. Айя устроилась посреди полянки, там, где лучше всего было видно небо. Руюдзаки перебрался поближе к ней и тоже поднял глаза к звездам.
Они сидели, прислонившись спинами друг к другу и смотрели ввысь. Айя подняла руку и молча указала на медленно плывущую звездочку спутника, пересекающую млечный путь. Она откинула голову на плечо Руюдзаки и так замерла.

***Открытие***
- Эээл, вставай, уже утро. Эл? – уже третий день этот веселый голос поднимал детектива ото сна. – Солнце,  ну вставай. Не надо делать вид, что ты спишь. Я же знаю, что это не так, ага! Можешь радоваться – сегодня мы будем в какой-то деревне и сможем нормально поесть. Неужели не рад? Населенный пункт, а в нем – кормпункт!
Руюдзаки собрался с силами и сел. Мучительно хотелось спать. Несколько минут юный сыщик просто бездумно смотрел перед собой, просто переваривая сказанное. Наконец, он разжал губы:
- Зови меня Руюдзаки. Я уже говорил.
- Да, помню я, помню! А ты, правда, думаешь, что я могу произнести такое, а? Наш язык не приспособлен к этому! Ну, слабо мне! Слабо-оо… Рюзаки! И я не издеваюсь!
- Мысли на лету перехватываешь, - сонно улыбнулся детектив.
В обещанную деревню они пришли настолько поздно, что это едва ли можно было причислить к сегодняшнему дню. Айя торжествующе оглядывалась, прикидывая, где бы добыть что-то посытнее зеленых яблок. Придя к каким-то выводам, она радостно заявила:
- Ну, все! Максимум через полчаса будем жевать, ага! – но тут же сникла: - Ага, будем, как же, аж два раза… Что такое? Ты о чем подумал? – невинно осведомилась девушка, очень честно глядя на детектива. Тот только усмехнулся. Нетрудно было догадаться, насколько «легально» Айя добывала себе пропитание, если старалась покидать свой мир с минимумом вещей. Долго грустить эта болтушка не умела, что тут же доказала следующая  реплика. – Значит, жевать будем не позже, чем через полсуток, вот! Но если ты согласишься чуть-чуть подождать, то раньше. Намного! Ну?
- Подожду, - выпалил Руюдзаки. Уже давно он не испытывал такого острого голода. – Только не воруй.
- Я подумаю на эту тему, - закокетничала плутовка. – Ладно-ладно, шучу! А то арестуешь меня, как положено полицейскому. Жди! - Она удалилась своей смешной подпрыгивающей походкой, оставив друга скучать на автобусной остановке. Он сел… лег… встал… походил туда-сюда по тротуару… остановился перед газетным киоском. Скучно! Первые страницы газет пестрели огромными заголовками: «Монархия Киры: что дальше?», «Суд Киры – поможем вершить справедливость!», «Кира – Бог справедливого мира!». Мелкие иероглифы статей растворялись в ночной тьме.
«Меня не было всего год, а пресса уже поет дифирамбы Кире! Отвратительно! Нежели, они не видят, что он – такой же мерзавец, как и его жертвы? Даже еще хуже! Он… он, ведь, наслаждается этими убийствами! Глупцы! Лайт…, - мысли Руюдзаки сменили направление и окрасились в минорные оттенки грусти, - как жаль, что я не ошибся в тебе. Ты, все-таки, оказался Кирой! А я-то, я поверил, что ты – мой друг… Какой я был наивный! Похоже, мне судьба – оставаться в одиночестве» - опускавшаяся все ниже голова детектива коснулась лбом холодного стекла. Веки медленно опустились, пряча слезы.
Успокоившись, Руюдзаки открыл глаза. Возле самого лица была обложка журнала. На невнятном  пестреньком фоне белела дата. Парень прижался носом к стеклу, всмотрелся… и пожалел об этом! Ноги подкосились, оказавшись не в силах удержать груз потрясения.
ИЮНЬ 2012 (147)
«Не может такого быть… Это не возможно… Прошел только год… Год, а не пять лет! - Руюдзаки не решался поверить в такое. Это было слишком невероятно. – Хотя… тогда все встает на свои места. Поэтому Кира приобрел столько поклонников, а я не смог дозвониться Ватари… - парень похолодел. А жив ли еще Ватари? Ведь он далако не молод… нет, с ним все в порядке! Он жив! Он не мог умереть!..» - Руюдзаки беспомощно спрятал лицо в ладонях, сжимаясь в комок на земле.
Он не слышал, когда вернулась Айя, только вздрогнул, когда она молча обняла его.

***…и мир***
Айя размерено шагала, устремив перед собой сумрачный взор. Шаг, еще шаг, левая нога, правая. И снова – шаг, еще шаг, левая нога, правая. Быстрая ходьба позволяла не задумываться о случившемся. И все же непрошеные мысли лезли в голову, пихаясь, как школяры. Было горько, обидно и печально.
«"Могла сказать", а вот не сказала, и что с того, а? Ну, а если бы ты что-нибудь выкинул? Ты же не станешь спокойно смотреть, как от тебя уходят дни дружной чередой, ага, – Айя беседовала с отсутствующим детективом, говоря то, что никогда бы не произнесла бы вслух. – Ты бы принялся шуршать, суетиться и узнал, как вернуться. А тут бы немедленно выступил против этого своего Киры и погиб, но уже окончательно. Оно, вот, тебе надо? И, потом, я наверно, зря злюсь.  Не, мне надо сказать тебе "спасибо" за то, что я была так счастлива. Это было украденное счастье, да?..»
- Ой, мама! - девушка подскочила от неожиданности, ощутив на плече чью-то руку. Обернувшись, она потрясенно воззрилась на детектива. Изумлению Айи не было предела. Как он умудрился ее догнать? Неужели бегом? Воображение тут же нарисовало великолепную картину: тишина, идиллические пейзажи, изредка разбавляемые заправками, почти пустая дорога и по ней с пыхтением рысит Руюдзаки. Это видение оказалось настолько комичным, что Айя расхохоталась.
- Ты… ты как до… догнал меня, а? – сквозь смех выдавила она.
- Меня подвезли, - растерялся юный гений. После столь бурного расставания он был готов к чему-нибудь вроде драки куртками, и такое неожиданное веселье его порядком огорошило и дало надежду на мир. Но Айя тут же поджала губы и демонстративно отвернулась, пообещав «подумать на эту тему».
Они молчали до вечера. Молча шли по дороге, молча искали место для ночлега, молча ели. Уже совершенно стемнело, когда Руюдзаки взмолился о пощаде. Айя отрешенно слушала его сбивчивую речь и впервые в жизни не знала, что сказать. Наконец, она кивнула: да, конечно, мир, не будем вспоминать былое.
Это было концом одного дорожного приключения, но еще не дороги.

***Возвращение блудного сына***
Ватари бухнул на стол пакет с продуктами и поднялся на второй этаж. Каждый раз, возвращаясь домой, он надеялся на перемены: вдруг будет включен компьютер, приоткрыта затворенная перед уходом  дверь или на кухне обнаружится кофейная чашка, липкая от сахара и мороженого…Но все тщетно. Компьютер был выключен, двери – закрыты, а чашки стояли на своих местах.
Закончив все дела, Ватари сел в гостиной с газетой. Вечернее солнце золотило газетный лист, повествующий о новых выходках Киры, словно коронуя этого бога нового мира. Когда газета закончилась, англичанин опустил ее и повернулся к окну. С этого места была хорошо видна дорожка, ведущая от калитки к порогу. Но никто не спешил домой, чтобы пройти по ней и толкнуть незапертую дверь. С тяжким вздохом Ватари поднялся и пошел на второй этаж. Когда он уже миновал лестницу, ему померещился не то стук, не то звук шагов.
Ватари обернулся и даже не удивился тому, что увидел. Ареол ослепительного сияния обрисовывал тонкую фигуру. Воспитатель молча смотрел на нее. Фигура зашевелилась, ссутулилась и сунула в рот палец. После паузы прозвучал едва слышный голос, больше похожий на слуховую галлюцинацию.
- Ватари…я вернулся, - прошелестело над лестницей.
- Не может быть, - потрясенно пробормотал Ватари, еще не решаясь поверить увиденному.
Парень вдруг бросился вверх по ступенькам. И, может, это заставило Ватари признать реальность происходящего. Детектив, наконец, достиг верха лестницы. Там он замер, опустив голову, как провинившийся ребенок.
- Я…я вернулся… - повторил он.